Я знаю людей, которые закончили ДМШ, отучившись по 5 лет, и с тех пор они никогда не притрагивались к инструменту — и вообще, стараются об этом не вспоминать, судя по всему. Невероятно…
…невероятно, как их хватило на пять лет? Я не выдержал спустя два. Еще двадцать ушло, чтобы понять, почему. По–настоящему невероятным было то, что мне открылось: грандиозная ошибка, лежащая в основе всего.
Безошибочность. Это именно то, к чему я должен был стремиться, что было в самой сути учебного процесса: достижение лучших результатов. Я не сомневался, что именно в этом и возникает музыка — раз школа называется музыкальной.
Как–то раз, анализируя свой лучший результат, в попытках рассмотреть в нем музыку — мне ничего не оставалось, кроме как заключить: мне не нравится играть музыку, я не способен это делать. Десятки лет я верил в это, не пытаясь подвергнуть сомнению.
Искусство ошибки
Гамма — простейшее упражнение для клавиш, с него начинают знакомство с инструментом; многие играют его всю жизнь. Игра гамм это рефлексия: процесс разглядывания себя, отраженного в инструменте. Гамма здесь оптический прибор, простота и абстрактность которого делают его достаточно прозрачным, чтобы смотреть сквозь него в бездну. Бесконечных вещей три: вселенная, человеческая глупость, игра гамм.
Мелодию можно абстрактно рассмотреть как неправильно сыгранную гамму. В роли инструмента для игры здесь выступает не струна, но гамма: подобно тому, как звук гитары рождается в изгибах её струны, мелодия возникает в изгибах идеальной формы гаммы, воспроизведенной человеком.. с ошибками. Иногда — с мастерски сделанными ошибками.
Человеку вообще свойственно ошибаться. Это, пожалуй, единственное, что ему удается действительно хорошо — cо всем остальным куда лучше справляются роботы. Всегда совершенствуйтесь в том, что удаётся вам лучше всего.
Clik here to view.
Однажды, я понял: музыка не возникает в безошибочности. Ошибка это дорога к чему–то новому и неизведанному. Идя по ней, в поисках музыки, мне постепенно открывалась истина: всю жизнь я смотрел не туда — музыка пряталась у меня прямо под носом…
Музыка — это непрерывная ошибка.
Соломенный труп
Страдание лежит в основе учебного процесса, провозглашающего отклонения, допущенные в процессе воспроизведения учеником учебного материала — недопустимыми и заслуживающими порицания. Воспроизводить предлагается учебные материалы, содержащие как признанные образчики музыки целиком, так и их рафинированные элементы/сочетания — в согласии с разработанной теорией структуры музыки.
Априорно полагается, что этот процесс призван научать музыке, а не чему–то ещё. Но подлинный творческий акт, в ходе которого является музыка, не может содержаться внутри модели «ошибка→наказание→результат». Музыка вообще не может быть результатом. И если она и возникает при этом — то никак не благодаря, а вопреки: результат страдания музыкой не является, насколько бы безошибочным он ни был.
Так, фундамент резонности всего предприятия при ближайшем рассмотрении оказывается фундаментальным упущением. Синтезировать музыку из страданий нельзя, как нельзя построить самолёт из соломы.
Clik here to view.
Насмехаясь над соломенной пародией, сплетенной необразованными жителями джунглей, белый человек выстроил чудовищный по масштабам карго–культ в самой сути той системы, что призвана сделать его самого образованным.
Так шутить умеет только само мироздание: когда охуенно смешно — да некому смеяться.
Вместо музыки, нам демонстрировали её труп: мертвую оболочку, пустую форму, последовательность абстрактных символов. Нас убеждали, что потроша труп, разбирая внутренние органы и соединения, мы постигаем структуру музыки. А сшивая его заново, мы были одержимы нелепой надеждой: что музыка оживёт, когда на её трупе перестанут быть видны швы.
Школа, которой нет
Я уверен, что есть школы, которые развивают умение играть в музыку, а не выигрывать поощрение. Школы, в которые хотелось бы ходить любому человеку… а не только тем исключительным талантам, что как ростки в трещинах асфальта — раскрываются вопреки всему.
Мне бы хотелось, чтобы это было повсеместно. Однако, очевидно, что даже оазисы в марсианской пустыне более повсеместны — иначе не было бы столько людей, на полном серьёзе считающих, что они неспособны к музыке.
Способность к музыке есть у каждого, кто её слышит. Я не знаю людей, которые не любили бы музыку — а значит, её слышат все. Неспособны мы разве что на очевидное насилие над собой, по ошибке сочтенное нами музыкой — ведь в музыкальной школе должны учить музыке, не так ли…
Полагаю, многие увидели в этом нечто до боли знакомое — даже если не учились в музыкальной школе в детстве. Любопытное наблюдение: подобно тому, как музыка содержится в любом предмете — неспособность показать её там обнаруживается столь же повсеместно, пронизывая всю систему образования.
Математика казалась мне навыком, который должен был бы пригодиться в случае, если вдруг сломается калькулятор — а новый, по загадочным причинам, купить будет нельзя. Поскольку апокалипсис в ближайшую жизнь не прогнозировался, и калькуляторов было завались — такая «математика» обещала быть чем–то довольно бессмысленным: её уроки я предпочитал прогуливать, играя в Денди с корешем из соседнего дома. Довольно рациональный выбор [по ходу, во мне погиб математик] — столь же полезно, но хотя бы не скучно.
Нет слов, чтобы выразить моё охуевение от осознания масштаба этого заблуждения. Когда очевидно стало, что абсолютное большинство людей именно так и думает. Вот прямо сейчас. Включая самих преподавателей — иначе как объяснить происходящее?
Не так страшно, когда заблудился ты один — можно попросить о помощи. Как быть, когда заблудились все?
Я не могу вспомнить ни одного предмета в школе, который был бы мне интересен. Мне не стыдно в этом признаться, потому что я знаю причину — и она не в том, что я бездарный дебил… даже если я бездарный дебил. Впрочем, стойте: уроки физкультуры я посещал не без удовольствия. Там не было тупой и скучной хуйни: мы просто играли в футбол, пока учитель бухал солярку в своей каморке. По всей видимости, это практиковалось только в моей школе — иначе национальные достижения были бы более очевидны в футболе, чем в алкоголизме.
Мне всё это кажется наиболее серьёзной трагедией современного общества. Есть большая самовоспроизводящаяся машина образования… в которой не образовывается ничего, кроме винтиков для неё же самой.
За редким исключением. Выглядящим, ввиду вышесказанного, если не случайным глитчем, вызванным недоработкой механизма — то взаправдашним доказательством принципиальной необоримости добра злом уж точно [на случай, если вдруг кто–то в этом сомневался]
Image may be NSFW.Clik here to view.